Невозвращенец [сборник] - Алексей Иванович Полянский

русский не захочет разговаривать со мной? Он прекрасно знает, кто ему устроил эту веселую жизнь.

– Захочет. Я скажу ему, что прекращу на время беседы с тобой все инъекции. Сразу согласится.

– Хорошо, давай попробуем.

– Тогда звони шефу, испрашивай санкцию и приезжай в Клауспарк. Но не раньше, чем через сутки. «Пациент» должен отдохнуть…

Рейке распрощался с хозяином и уехал. Совершенно опустошенный тяжелым разговором Квятковский открыл дверцу бара, вынул бутылку виски и залпом, не по-европейски, выпил целый стакан обжигающей гортань жидкости.

В тот же вечер Штим и Эльф сидели в машине, расстелив на коленях карту Бредена и его окрестностей.

– Я знаю эту виллу в Клауспарке, – говорил детектив. – Записана на одного грека, на самом деле принадлежит «фирме». Охраны там будь здоров. Плюс овчарки и электроника.

– Значит, проникнуть невозможно? – уточнял Штим.

– Возможно… Если в твоем распоряжении окажется рота командос. И то при условии, что охрана не вызовет подмогу.

– Тогда будем действовать иначе…

Возвращаясь домой, в отель, Штим остановился перед одиноким телефоном-автоматом, вылез из БМВ и опустил в прорезь сразу несколько жетонов. Потом набрал код Вены и цифры нужного ему абонента… Затем, как и накануне, сделал несколько покупок. В том числе – пачку «Мальборо» в том же табачном магазинчике.

Утром следующего дня Квятковский, как всегда по четвергам, отправился в плавательный бассейн. Людям его профессии при появлении первых признаков одышки после пяти минут быстрой ходьбы следовало подавать в отставку. Это не относилось, конечно, к большим боссам. Но такие сотрудники, как он, пускай и высокого ранга, физически должны быть на уровне звезд экрана и балета. Поэтому в свои шестьдесят с гаком Квятковский три раза в неделю посещал бассейн, бегал кроссы, зимой ходил на лыжах, играл в теннис. Еще, конечно, каратэ и тир. Одну из комнат он оборудовал всевозможными тренажерами – от беговой дорожки до гребного станка.

Из бассейна Квятковский вернулся в одиннадцать. Раздеваясь, вдруг увидел, что в холле сидит, вытянув длинные ноги, незнакомый мужчина и читает газету.

Он вопросительно посмотрел на Ингрид – девушка поспешила оправдаться:

– Господин сказал, что вы назначили ему здесь встречу в десять сорок пять.

Приняв сумку со спортивной одеждой, горничная удалилась.

Между тем мужчина встал и вежливо раскланялся. На вид ему было лет пятьдесят. Очень крепкий от природы, к тому же хорошо и профессионально тренированный – это Квятковский мгновенно определил наметанным глазом.

– Что вам угодно, и почему вы сказали неправду моей горничной?

Квятковский говорил резко, с напором, но в душе его что-то оборвалось. Чутье подсказывало – визит не к добру.

Приветливо улыбаясь, незнакомец представился:

– Я Карл Редли, частный детектив. Извините, что ввел в заблуждение вашу девушку.

– Позвольте не принять ваших извинений, – продолжал в прежнем тоне Квятковский. – Даже люди вашей профессии предварительно должны договариваться о встрече. Не смею задерживать, господин Редли.

Детектив, конечно, и не подумал уходить. Все с той же голливудской улыбкой произнес безмятежно:

– Это не в ваших интересах, господин Квятковский. Давайте все же поговорим. Уверяю вас, что в будущем вы будете вспоминать о нашей встрече с удовольствием. Что же касается предварительного звонка, то я никогда не доверяю телефону в столь серьезных случаях. То есть когда надо побеседовать с человеком сложной судьбы и неясной биографии.

– Кто послал вас ко мне? – подчеркнуто грубо спросил Квятковский.

– Вот это уже деловой вопрос. Я на него непременно отвечу. Но, быть может, вы пригласите меня в кабинет?

Квятковский сник. Редли (фамилия, конечно, вымышленная, так что требовать предъявления лицензии бессмысленно) держался слишком уверенно для заурядного вымогателя да и не походил на такового нисколько.

– Идемте, – каким-то чужим голосом пригласил он незнакомца и жестом указал в сторону кабинета.

Они уселись возле письменного стола – Квятковский в хозяйское кресло, незваный гость напротив.

– Итак, – начал Редли, – излагаю преамбулу. Вы нужны мне, а я нужен вам.

– Нельзя ли точнее, – буркнул хозяин дома.

– Извольте. И простите заранее за солдатскую прямоту. Моим клиентам (Квятковский усек, что он употребил множественное число) нужен Егоров. Живой и невредимый. А вам нужно отделаться от этого человека. И еще от одного по фамилии Ружевич, который фигурирует в списках военных преступников, составленных правительствами трех стран. Как вам известно, на этих лиц не распространяются сроки давности. Они подлежат немедленной выдаче по предъявлении, разумеется, соответствующих доказательств. Мои клиенты таковыми располагают в достаточном количестве.

У Квятковского перед глазами поплыли радужные круги, в висках невыносимо застучало. Он судорожно вцепился обеими руками в край стола. Меж тем проклятый «частный детектив» неумолимо продолжал:

– Вы мне даете профессора, а я вас избавляю от уймы волнений. Похищение Егорова, которое организую я, сразу вас обелит перед вашим шефом. Вы сможете выдвинуть версию, что русский не поделился с вами информацией, так как ожидал освобождения. Об этом его могли как-то предупредить. Мы все обставим таким образом, что никто и не подумает на вас. Конечно, придется подать в отставку, но ведь у вас нет проблем с пенсией – не так ли? В качестве дополнительного вознаграждения обещаю вам, что это никогда не будет опубликовано в газетах. – И небрежным жестом Редли бросил на стол увеличенную фотографию. На ней был изображен не профессор Майкл Квятковский, а… Михаил Ружевич в мундире унтерштурмфюрера СС…

Странное дело, но при виде безусловно компрометирующей фотографии Квятковский воспрянул духом. «“Фирма” таким образом сводить со мной счета не станет, – прикрыв глаза, размышлял Квятковский. – Не ее почерк. Клиенты этого Редли не оттуда. А откуда именно – не мое дело. Этот тип все равно ничего не скажет. Лицо знакомое. Где я его видел? Какая разница. Главное, в том, что он предлагает, есть смысл. Просто так из игры мне не выйти. Подсыплет что-нибудь Петер из своих снадобий, и все кончено. Скрыться не дадут. Придется идти на риск, дай бог, в последний раз в этой проклятой жизни». Квятковский приоткрыл глаза. Редли сидел спокойно. Он уже не улыбался. Но и не «дожимал» его мефистофельским взглядом. Просто ожидал делового ответа. Квятковский выдвинул верхний ящик стола и, словно ненароком, смахнул туда фотографию. Потом закрыл ящик. Этот Редли, вернее, тот, кто за ним стоял, все рассчитал точно.

– Условия принимаю, – сказал он независимым тоном, буднично, словно ничего особенного не происходило. – Только я не знаю, как это сделать. Егоров под сильной охраной.

– Нам известно, – подтвердил Редли. – Если не ошибаюсь, русского содержат на вилле в Клауспарке?

Он не спрашивал – просто демонстрировал Квятковскому степень своей осведомленности. И тот оценил это в должной